Неленинский университет миллионов

Дистанционное образование стремительно захватывает миллионные аудитории. Стали поговаривать даже о конце традиционных университетов. Вряд ли это произойдет, но к серьезному переделу образовательного рынка новая технология привести может

Неужто революция? Появление массовых открытых онлайн-курсов (МООК) всколыхнуло респектабельное болото университетского образования. До последнего времени человечество усердно работало над автоматизацией производства и быта, старалось поставить на технологическую основу биологическое воспроизводство путем искусственного оплодотворения, генетической сортировки зародышей и выращивания органов. Сейчас автоматизация добралась до самой консервативной сферы – социального воспроизводства, а именно образования – и породила множество радужных ожиданий. Наконец-то можно будет вышвырнуть на улицу тысячи доцентов, десятилетиями бормочущих свои лекции по мятым ксерокопиям чужих учебников. А лучшее в мире образование будет в равной мере доступно мировой элите, индийским париям и рязанским гопникам.

Первый этап автоматизации образования – цифровизация привычных форматов обучения, перевод их в онлайн. На следующем этапе образование может не только сменить канал распространения, но и измениться качественно за счет роста популярности изначально цифровых форматов обучения. Нас ждет геймификация, распространение симуляторов, использование виртуальной реальности 3D.

Дальнейшее развитие технологий позволит создавать гибкие индивидуальные сценарии занятий, когда содержание курса адаптируется под скорость усвоения и ошибки каждого студента. При этом в качестве параметров оценки обучающегося будут использоваться не только ответы, но и анализ его состояния. При помощи веб-камеры можно отслеживать направления взгляда и мимику, при помощи смартфона и умных часов – изменения сердечного ритма, насыщенность крови кислородом, температуру и проводимость кожи. Нейроинтерфейсы, уже существующие на рынке и имеющие хороший шанс стать популярными благодаря геймерам, позволят анализировать электроэнцефалограмму. Все это дает детальную картину процесса обучения каждого пользователя, позволяет отследить момент потери внимания и адаптировать процесс подачи информации. Вскоре все это можно будет превратить в хорошо налаженный технологический процесс с детальным контролем в режиме реального времени.

Мнения о последствиях успеха МООК разнятся. Кто-то говорит о переделе рынка высшего образования, иные – о конце эпохи традиционных университетов. Алармисты предрекают эпоху неоколониализма с переходом контроля над выращиванием новых поколений в руки нескольких десятков ведущих мировых, прежде всего англосаксонских, университетов, приобретающих фантастические возможности в качестве инструментов идеологической борьбы и отбора лучших голов со всего мира.

Внимание к МООК вполне оправданно: их появление и взрывной рост выглядит ошеломляюще. Но действительно ли нас ждет потеря традиционными университетами серьезной доли рынка и гегемония англосаксонского образования?

Производители бесплатного сыра

Осенью 2011 года на курс стэнфордского профессора Себастьяна Труна «Искусственный интеллект» записалось 160 тыс. человек из 190 стран. Уже в феврале 2012-го Трун запустил платформу Udacity для размещения онлайн-курсов. Конкуренты отреагировали стремительно: в апреле 2012 года заработала платформа Coursera, основанная двумя профессорами Стэнфордского университета, а в мае консорциум в составе Массачусетского технологического института (MIT), Гарварда и Беркли запустил edX. Им было ради чего спешить: интерес публики был огромным. Только на Coursera сейчас уже более шести сотен курсов и 8 млн студентов. EdX заявлял, что ожидает миллиарда студентов в течение ближайшего десятилетия. Только из топ-100 рейтинга университетов мира Times Higher Education уже больше половины – 59 – запускает свои MOOК на платформах edX или Coursera.

На взгляд наивного наблюдателя, энтузиазм университетов, бесплатно раздающих свои лучшие курсы, кажется парадоксальным. Однако сей аттракцион невиданной щедрости имеет под собой вполне прагматичный расчет. Прежде всего, МООК – витрина достижений университетов: звездные преподаватели, самые интересные курсы. Несмотря на огромное количество МООК, их разрозненность и несовпадение по времени пока не позволяют выстраивать из них полноценные программы, способные конкурировать с традиционным высшим образованием. Зато МООК – это прекрасный маркетинговый инструмент, особенно эффективный для охоты на магистрантов и аспирантов. Высшее образование, ранее бывшее доверительным благом, нынче можно «продегустировать» и оценить в спокойной домашней обстановке. И ведущие университеты мира агрессивно используют новый инструмент продвижения для увеличения своей доли на рынке.

Во-вторых, МООК – это способ снижения издержек университета. Единожды прочитав курс, его можно использовать для десятков тысяч студентов. Даже связка лектор плюс проверяющие задания ассистенты уже значительно снижает затраты времени наиболее высокооплачиваемого персонала – в качестве помощников используются аспиранты и магистранты. А происходящий сейчас переход на системы автоматического контроля знаний и перекрестную проверку студентами друг друга снижает издержки на порядки. Отдельный аспект – зачет чужих курсов: любые университеты теперь могут включать в свои программы курсы лучших преподавателей мира. Университеты также могут получать часть доходов МООК-платформ от своих курсов, хотя вряд ли их величина станет сопоставимой с экономией от снижения издержек.

Наконец, МООК – полигон для обкатки технологий дистанционного обучения и конкретных курсов, которые потом можно использовать в коммерческих целях. Онлайн-обучение позволяет вести детальный анализ процесса усвоения материала и особенностей поведения студентов вплоть до каждого клика, а развитие методов анализа больших данных превращает МООК в уникальную исследовательскую площадку для педагогов. Кроме того, для последних МООК – прекрасный способ собственного продвижения и канал сбыта учебников.

Университет в розницу

Причина взрывного роста аудитории, казалось бы, очевидна: элитарное образование от лучших профессоров ведущих вузов мира бесплатно и не выходя из дома. И это при том, что для жителей развитых стран обучение в университетах заметно дорожает уже несколько десятилетий подряд, а для остальных образование такого уровня раньше и вовсе было недоступно.

Однако само по себе дистанционное образование новинкой не назовешь. Оно появилось еще во второй половине XIX века и использовало почту. Затем пришло радио. А в 1970 году в США появился первый колледж, не имеющий физического кампуса и предлагающий только телевизионные лекции. В СССР в 1970–1980-е годы по радио и телевидению шел проект «Ленинский университет миллионов», представляющий собой лекции по теории марксизма-ленинизма. Современные возможности для дистанционного образования появились еще в середине 2000-х с распространением широкополосного доступа в интернет. Множество учебных заведений и компаний предлагали онлайн-обучение, ведущие университеты выкладывали свои материалы. Например, MIT еще в 2003 году запустил проект OpenCourseWare, на котором размещает в свободном доступе учебные материалы и видеозаписи лекций. Но выложенные материалы – это еще не полноценный курс, они не предполагают обратной связи, контроля знаний и выдачи сертификатов о прохождении. В то же время платность онлайн-обучения не позволяла ему стать массовым. Ключевым фактором успеха МООК стала не просто бесплатность знаний – большая часть их и раньше была доступна в учебниках и видеолекциях, а полноценное бесплатное обучение.

Вторая привлекательная черта МООК – переход к предоставлению базового образования в розницу. Многие фундаментальные дисциплины, например ядерная физика или структурная лингвистика, раньше практически не были представлены на рынке даже в платной форме. Получить их можно было только в составе комплексных предложений. Теперь они доступны по отдельности. Конечно, несмотря на наличие сотен курсов, это затрудняет формирование полноценных программ, ориентированных на получение системного образования. Но для многих весьма актуальна возможность получить знания по узкому набору дисциплин, избежав «концепций современного естествознания», «истории философии» и многих других курсов, безусловно, важных, на взгляд идеологов образования, но кажущихся бессмысленными многим потенциальным студентам. Курсы «в розницу» особенно привлекательны для людей, уже имеющих высшее образование, и нынешних студентов, стремящихся расширить свои профессиональные компетенции или сменить специализацию. А Coursera уже запустила «специализации» – наборы курсов по отдельным областям знаний, по окончании которых выдается единый сертификат.

Еще одна особенность МООК – новый подход к подаче дистанционного материала. Это уже не «говорящие головы», а тщательно продуманные и профессионально снятые ролики с иллюстративным материалом, тестами, онлайн-обсуждениями и интерактивными заданиями, форумы для обсуждения тем занятий между студентами и возможность задавать вопросы преподавателю.

Удастся ли заработать?

Подсчитывать прибыли МООК-платформ еще рано. Рынок только формируется, и главное для них – захватить наибольшую долю на этапе стремительного роста с надеждой на ее будущую монетизацию. Тем не менее несколько моделей извлечения дохода уже ясны. Наиболее очевидный путь, используемый всеми игроками, – дополнительные платные услуги: возможность общаться с преподавателем один на один, получение сертификата об окончании курса. Однако пока доля тех, кто готов платить за сертификаты, невысока. К сентябрю 2013-го Coursera заработала на них лишь один миллион долларов, выдав 25 тыс. сертификатов. Кроме того, увеличение доли платных опций противоречит идее открытости и массовости, а главное, ведет к проигрышу в борьбе за аудиторию, для немалой части которой привлекательна именно бесплатность.

Зато в наращивание аудитории прекрасно вписывается торговля данными о студентах. Это может быть предоставление данных о наиболее успешных учащихся работодателям или помощь им в первичном отсеве соискателей. Например, Twitter уже платят за доступ к информации о лучших студентах. Отдельными направлениями могут стать организация тематических мероприятий, увязанных с МООК, и организация курсов, спонсируемых компаниями, заинтересованными в популяризации интересных для себя тем. Часть дохода платформы могут получать от предоставления услуг по организации коммерческих курсов для компаний и университетов.

Пока все эти направления не вдохновляют своей доходностью, однако и затратная часть платформ не так уж велика. Основные издержки – на создание курсов и их сопровождение – несут университеты. А edX и вовсе создавался университетами прежде всего как инструмент собственного продвижения. Некоторые МООК-платформы получают и государственную поддержку.

Чего не может МООК

Появление МООК – последняя волна долгого процесса массовизации образования. Число студентов в мире растет уже на протяжении многих десятков лет. Специалисты в сфере образования давно говорят о концепции непрерывного образования, когда человек учится всю жизнь. Ведь университеты готовят специалистов дольше, чем сменяются производственные технологии во многих современных отраслях. А благодаря МООК студентом может стать каждый и в любой момент.

Правда, у МООК есть свои ограничения и слабые стороны. Во-первых, не всем специальностям можно обучить онлайн. Дистанционно, наверное, можно учить бухгалтеров, программистов, экономистов, но вряд ли кто решит оперироваться у хирурга, получившего сертификат онлайн. Можно передать знания по отдельным специальностям, но научить созданию новых, дать системное образование или сформировать практические навыки вряд ли возможно.

Во-вторых, апологеты МООК делают упор на кастомизацию образования – выстраивание индивидуальных образовательных траекторий в зависимости от интересов учащегося и его стратегии на рынке труда. Однако если присмотреться более внимательно, становится ясно, что индивидуализация на уровне программ обеспечивается за счет потери индивидуальности обучения на уровне стандартных «кирпичиков» отдельных курсов – один и тот же набор знаний предлагается всем при ограниченных возможностях обратной связи и его неизменности. Вы получаете отличный, но «консервированный» образовательный продукт.

С отсутствием живого взаимодействия связана и третья проблема – потеря функции социализации в образовании. А именно она в последнее время выходит на первый план по мере того, как высшее образование теряет свое значение в качестве инструмента приобретения профессиональных навыков. Как лаконично сформулировал один из известных преподавателей МГУ, «главная задача университета – социализация. Именно здесь учат читать книжки, пить водку, портить девок и ходить на демонстрации». Хотя, возможно, для поколения гаджетов навыки онлайн-общения и обучения станут важной частью социализации по мере роста популярности виртуального общения и удаленной работы.

Пока же отсутствие реальных встреч с преподавателем отчасти компенсируется в МООК возможностью переписки и видеоконференций с ним, общением с однокурсниками как онлайн, так и офлайн. В общих вводных курсах МООК вполне могут заменить традиционные потоковые лекции. Более того, в отличие от традиционных занятий онлайн-курсы обеспечивают большее вовлечение и удержание внимания, позволяют более тщательно и детально контролировать прохождение и усвоение материала.

Много критики вызывает малый процент обучающихся, получающих сертификаты. Но эти нарекания вряд ли стоит пока воспринимать всерьез. Для большинства студентов МООК диплом не является вожделенной наградой. Это непривычно для традиционной системы образования, ориентированной на коллекционирование бумажек, несущих сигнальную функцию. Однако сертификаты онлайн-курсов пока некому и незачем показывать. Они еще не принимаются к зачету в традиционных университетах, работодатели не принимают их во внимание. Тем более что большинство курсов не рассчитаны на получение конкретных компетенций, ликвидных на рынке труда, – это либо базовые дисциплины, либо вводные ознакомительные курсы. И для многих студентов МООК – вовсе не инструмент получения профессионального образования, а вид интеллектуального развлечения для расширения кругозора, более академичный аналог научно-популярных телеканалов. Это также объясняет отсутствие мотивации к прохождению итоговых тестов.

Кроме того, процент получивших сертификат зависит от базы расчета. Например, на Coursera оканчивает курсы 5% тех, кто регистрируется на нем, 63% тех, кто при регистрации отмечает, что готов окончить курс, и 90% тех, кто оплатил получение сертификата.

Morituri te salutant

Университеты не исчезнут. Их безуспешно хоронили уже трижды: с появлением радио, телевидения и интернета. Переживут они и МООК, ведь в новых платформах университеты все так же остаются источниками знаний. Об этом прямо говорит и Coursera, признаваясь, что ставит своей целью дополнить университетское образование, а не заменить его. Но вот рынок образования МООК способны изменить.

МООК позволят университетам снизить издержки и повысить качество обучения, в том числе за счет зачета чужих курсов. А для сильных университетов МООК – эффективный инструмент маркетинга, позволяющий привлекать лучших абитуриентов и увеличивать отрыв. Это обостряет конкуренцию на рынке образования.

Можно предположить, что вскоре начнут множиться консорциумы университетов, совместно разрабатывающих курсы, инструменты для них, а также засчитывающие студентам пройденные онлайн-курсы друг друга. Тенденции к кооперации уже заметны. Прообраз подобного объединения – edX и проект OpenupEd, объединивший 11 европейских стран. Coursera набрала уже более шести сотен партнеров, поставляющих курсы.

Основные игроки прилагают серьезные усилия к развитию рынка. Уже появились МООК для создателей МООК, а на Coursera создан закрытый сайт для разработчиков курсов с рекомендациями и возможностью обмена опытом.

МООК-платформы столбят рынок и точками выхода в офлайн. Coursera объявила о создании 30 Learning Hubs – образовательных центров в крупнейших мегаполисах, в которых будет не только доступ к онлайн-курсам, но и офлайн-мероприятия: обсуждения, репетиторство и проекты, которые студенты посещают параллельно с интерактивным курсом. Для сдачи тестов на получение сертификатов Coursera планирует использовать технологию ProctorU – удаленной идентификации личности путем онлайн-наблюдения. EdX и Udacity для той же цели планируют сотрудничать с международной сетью тестовых центров Paerson Vue, имеющей 400 собственных отделений и более 5100 партнерских центров в 175 странах мира. Британская платформа Futurelearn будет работать с British Council, располагающим сетью из 191 центра в 110 странах.

Помимо выхода в офлайн перед МООК-платформами стоят задачи географической экспансии и языковой локализации. В конце апреля Coursera объявила о запуске проекта по переводу своих курсов на другие языки. Российским партнером выступила ABBYY Language Services, предоставившая платформу для перевода, при помощи которой материалы курсов переводятся добровольцами. Таковых к концу июня набралось уже почти пять тысяч, из них треть – из-за пределов России. За пару месяцев они перевели уже миллион слов – около 4000 страниц текста.

Заинтересованы в развитии МООК и правительства. Для них это инструмент культурного влияния и возможность сэкономить на образовании в условиях его массовизации.

Наиболее серьезные изменения на рынке образования настанут, когда распространится практика зачета МООК в традиционных университетах, а работодатели начнут доверять полученным онлайн дипломам. И платформы прилагают для этого усилия. Американский совет по образованию уже рекомендовал пять курсов Coursera для зачета образовательных кредитов в колледжах. Coursera также заключила договор с Antioch University, который за плату получил разрешение пользоваться некоторыми курсами платформы, которые войдут в бакалаврскую программу.

Стоит ожидать, что главным тормозом для МООК выступит профессорско-преподавательский состав. Например, в Университете Сан-Хосе профессура кафедры философии устроила скандал, после того как вместо одного из их курсов разрешили засчитывать МООК Гарварда. Уже сейчас появляются профессора-звезды, имеющие более 200 тыс. студентов каждый и отбирающие работу у коллег. Распространение практики зачета курсов резко обострит конкуренцию среди преподавателей и может привести к сокращению штатов университетов.

Пока контроль МООК в руках университетов. Они решают, какие курсы и в каком объеме предоставлять. Более того, они за них платят. Однако если им удастся раскачать рынок – приучить студентов платить, а работодателей признавать сертификаты, то они рискуют столкнуться с появлением новых активных игроков, не обремененных кампусами и множеством функций традиционных университетов, а также профессоров-шабашников, промышляющих вольными заработками.

Агрессивная экспансия МООК-платформ пока не пугает представителей их платных аналогов. «МООК сами по себе не представляют угрозы рынку платного онлайн-образования в России. Напротив, они его развивают, приучая пользователей к новой для них форме обучения. Угроза рынку платного обучения скорее состоит в том, что университеты, натренировавшись на МООК, решат запускать платные проекты своими силами. Но у нас есть свои преимущества: мы снижаем издержки и риски вузов», – считает Александр Оганов, основатель и руководитель Uniweb. Его проект за свой счет переводит университетские образовательные программы в онлайн-формат и продвигает их. Выручка делится пополам между проектом и университетом, при этом цены устанавливаются такие же, как и на офлайн-версии тех же курсов. Несмотря на подобную ценовую политику, проект, запущенный лишь несколько месяцев назад, уже собрал 4500 слушателей.

Российский путь

В мае нынешнего года вышла статья «Массовые открытые онлайн-курсы как проявление неоколониализма: кто контролирует знания», посвященная усилению господства академической системы англоязычных стран. Это можно было бы счесть очередными фантазиями «патриотов». Однако ее автор – Филип Альтбах, директор Центра по изучению международного высшего образования при Бостонском колледже. Беспокойство американца вполне обоснованно: доминирование родного образования его волнует потому, что это обедняет академическую среду. И в этом с ним трудно не согласиться: уменьшение разнообразия повышает сиюминутную эффективность, поскольку распространяются наиболее успешные практики, но в долгосрочной перспективе грозит падением динамики развития и потерей новых точек роста. Однако для других стран это чревато более заметными последствиями – серьезным проигрышем на поле культурного влияния. Например, на Coursera две трети студентов – иностранцы, в том числе россияне, активно осваивающие язык, культуру и ценности «потенциальных противников». Другие страны активно пытаются наверстать отставание. В Великобритании создана платформа Futurelearn, в Германии – iversity, а Австралии – Open2Study, стартовал общеевропейский проект OpenupEd.

Тема борьбы за культурное влияние особенно актуальна для России, поскольку либерализация образования с его переходом в онлайн резко затруднит трансляцию традиционных ценностей. Более того, МООК позволяют бороться не только за души и ценности, но и за мозги. Это эффективный инструмент «высасывания» наиболее успешных студентов в ведущие мировые университеты.

Пока многие российские университеты используют Coursera. Однако эта платформа уже блокировала доступ к своему сервису пользователям из Сирии, Судана, Ирана и Кубы в рамках санкций США. В случае введения подобных санкций в отношении России наши студенты могут потерять доступ к нашим же курсам.

У университетов есть возможность разворачивать собственные платформы – edX уже выложил в свободном доступе свой код. Но сделать их успешными требует серьезных вложений средств и сил, и с точки зрения маркетинговых задач разумнее идти на наиболее популярные площадки.

Существует несколько российских МООК-платформ. Наиболее близкий аналог Coursera – «Универсариум», запущенный весной при поддержке РИА «Новости» и АСИ. Он пытается сам формировать свою сетку курсов и оплачивает создание части из них; те же, что менее интересны платформе, финансируются университетами. Однако наполнение «Универсариума» пока еще скудно и судить о будущем этой платформы рано.

В развитии национальных платформ должно быть заинтересовано и государство – ведь они дают возможность поддержки русского языка и культуры, продвижения российского образования на формирующемся глобальном рынке онлайн-обучения. Однако пока основная работа инициируется не государством, а университетами. МООК для них – вещь недешевая, съемка одного курса обходится в 1–1,5 млн рублей.

Удел лидеров

Есть и еще одна проблема: в России не сформирован массовый спрос на качественное образование. Наличие диплома важнее его содержания, работодатели редко связывают профессиональные навыки соискателя с полученными свидетельствами об образовании.

Российские университеты прекрасно чувствуют спрос, поэтому отечественное вузовское образование в большей своей части решает прежде всего задачи социализации и раздачи дипломов, а не формирования профессиональных компетенций.

Слабый спрос на качественное образование затормозит вытеснение слабых университетов более прогрессивными игроками, использующими в том числе и МООК. В то же время ведущие вузы, конкурирующие в сегменте качественного образования и активно борющиеся за сильных студентов и аспирантов как на российском, так и на международном рынке, уже начали создавать свои МООК.

Первый курс «Электричество и магнетизм» МФТИ стартовал на Coursera в феврале 2014 года; Санкт-Петербургский университет готовит «Введение в биоинформатику». А наиболее активна ВШЭ, уже запустившая весной на Coursera несколько курсов по экономике и до конца года планирующая запустить 12 курсов. ВШЭ до последнего времени выкладывала на свой сайт лишь некачественные видеозаписи обычных лекций с чихающими и бубнящими на заднем фоне студентами. Сейчас же она привлекла несколько профессиональных компаний, занимающихся видеопроизводством, и организовала собственную студию, стараясь из разнообразия подходов отобрать лучшие форматы и решения.

«Самым сложным в процессе взаимодействия с Coursera стала гармонизация договора с российским законодательством и его подписание. На случай, если это не удастся, мы уже готовились даже разворачивать собственную платформу на вузовском сайте. Но после подписания соглашения на уровне первых лиц работа пошла быстро. Однако наши коллеги из других российских вузов жалуются, что до сих пор не могут установить контакт с Coursera. Мы же сейчас готовимся к переговорам с edX, и, учитывая, что число партнеров у этого проекта значительно меньше, процесс может оказаться еще сложнее», – рассказывает о своем опыте Тарас Пустовой, заведующий лабораторией инновационных образовательных технологий МФТИ. На первый курс МФТИ записалось 12 тыс. студентов, притом что во всем университете их учится в два раза меньше. Но до конца первой недели дошло около 3000, необходимый балл для получения сертификата набрали чуть более 100 человек. У студентов ВШЭ результаты более успешные. На первый МООК «Финансовые рынки и институты» записалось около 16 тыс. человек, завершили его, выполнив все девять тестов, две тысячи. При этом подавляющее большинство студентов оказалось из России – 69%, 11% – из Украины, 7% – представители Белоруссии и Казахстана. Аудитория оказалась достаточно взрослой: средний возраст 26–27 лет, 68% работают полный рабочий день, 11% неполный и только 23% учатся в вузах. «На обычном занятии я могу в спокойном темпе рассказывать студентам тему и по ходу дела отвечать на их вопросы, видеть их реакцию, вовремя замечать, что им ясно или нет, а вот здесь такой обратной связи не было, – делится впечатлениями о различиях онлайновых и офлайновых лекций профессор Николай Берзон. – Занятие необходимо было очень четко структурировать». Отсутствие моментальной обратной связи порождает необходимость тщательной проработки курса. «Многие задачи, однозначно воспринимавшиеся нашими преподавателями и студентами, людьми с другим опытом и подготовкой трактуются совсем иначе и неожиданно», – поясняет Тарас Пустовой.

«Хорошо если онлайн-курс основан на лекциях, уже прошедших проверку живой аудиторией. Еще до планирования съемок мы начали проводить открытые занятия. Поняли, что именно интересно слушателям, и уже с этим опытом приступили к созданию курса», – рассказывает Алла Лапидус, главный научный сотрудник Центра геномной биоинформатики СПбГУ, руководитель рабочей группы, разрабатывающей курс по биоинформатике для Coursera. При этом в дистанционном общении она видит свои плюсы: «Преподаватель имеет возможность отвечать на вопросы студентов в удобное для себя время, а не в коридоре, наспех, убегая на следующую лекцию. Безусловно, это влияет на качество курса. А разнообразие онлайн-курсов – это стимул расти для педагогов, ведь в интернете очень легко сбежать к другому специалисту».

На российском рынке, как и в развитых странах, заметна тенденция к объединению усилий игроков. «Мы сейчас ведем переговоры с ВШЭ, Университетом информационных технологий, механики и оптики, Уральским федеральным университетом и Сколтехом о совместной доработке платформы edX и создании для нее новых инструментов», – рассказывает Тарас Пустовой.

В апреле Минобрнауки утвердило порядок применения электронного обучения и дистанционных образовательных технологий. Однако для развития онлайн-обучения необходимо внести изменения еще в значительное число нормативных актов, препятствующих университетам его развивать.

Не стоит ждать от МООК революции в образовании. Однако, несмотря на все их ограничения, они уже становятся важным инструментом образования, борьбы за рынок и лучшие мозги, культурного влияния. Ведущие университеты мира активно взялись за развитие этого тренда и формирование рынка. Нам остается принять правила игры и догонять лидеров. Игнорирование МООК российскими университетами и государством может обернуться потерей наших и без того не блестящих позиций на рынке образования.