Главные люди в стране

Ни модернизация, ни переход к инновационной экономике невозможны без критической массы людей, способных проектировать, управлять и поддерживать сложные технологические процессы. Сегодня инженерный корпус в России серьезно постарел, снизился уровень втузовского образования, молодежь избегает инженерной карьеры из-за низкого социального статуса и уровня оплаты.

Еще хуже обстоят дела с высококвалифицированными рабочими и теми, кого в США называют технологами (по сути бакалавры инженерных специальностей с опытом работы). Мы еще как-то справляемся с эксплуатацией больших и сложных технических систем, но с созданием новых возникают трудноразрешимые проблемы. За примерами далеко ходить не надо, упомянем, cкажем, срыв первоначальной ФЦП по атомной энергетике или неудачи с «Булавой». Во многих «традиционных» отраслях наблюдается инжиниринговый провал. Вместе с тем наши геоэкономические конкуренты просто-таки заражены эпидемией подготовки квалифицированных инженерных кадров. США, ЕС, Китай, Индия раскручивают масштабные программы подготовки технократов нового поколения. Возникает стойкое ощущение, что мир стоит на пороге новой технологической гонки. Мы отстаем, но, если верить недавним заявлениям с самого верха, можем постараться наверстать упущенное.

Слишком много гуманитариев

В марте этого года высшая политическая власть России в лице президента Дмитрия Медведева неожиданно много внимания уделила вопросам развития инженерного образования и повышения престижа технических специальностей. В течение всего этого месяца президент проводил встречи, совещания, на которых обсуждались подготовка инженерных кадров, формирование спроса на эту профессию, ее престиж. В определенной мере эта активность зафиксировала результат длительного процесса осознания отечественной политической элитой места и значения инженерных кадров в современной экономике. Последние двадцать лет считалось, что инженеров у нас переизбыток и гораздо важнее для новой России готовить квалифицированных менеджеров, юристов, экономистов. В результате, по данным ВЦИОМ, 20% россиян самой престижной считают профессию юриста (среди молодых людей эта доля еще выше), на втором месте идут экономисты и врачи. Рейтинг инженеров и ученых находится где-то между 1 и 3%.

Первыми забили тревогу представители бизнеса. Ведь в 2008 году, перед кризисом, по данным опросов кадровых служб, дефицит инженеров в России достигал 25% от имеющейся потребности. Несмотря на кризис, острота этого дефицита ничуть не уменьшилась. Вслед за предпринимателями обеспокоились и политики. Особенно после того, как тема модернизации и технологического развития стала главным лозунгом дня. Заговорили о том, не слишком ли много наши вузы стали готовить гуманитариев в ущерб представителям инженерных и естественнонаучных специальностей. И вот уже год назад из уст главного кремлевского идеолога Владислава Суркова страна услышала нечто совершенно неожиданное – призыв сделать инженера «главным человеком в стране».

Нельзя сказать, что в России совсем плохо обстоят дела с показателями подготовки инженеров. Да, сегодня мы уже не можем с гордостью сказать, что наша страна занимает первое место в мире по числу ученых и инженеров на душу населения, как во времена СССР. Тем не менее подготовку специалистов в области техники и технологий в России сегодня осуществляет свыше 555 вузов (30% от их общего числа). Общее количество студентов, обучающихся по инженерно-техническим специальностям, составляет более 1,6 млн человек (около 23% всех студентов). Только в 2010 году на инженерные специальности поступило 217 тыс. человек.

Другое дело качество подготовки. Эксперты отмечают серьезное снижение квалификации большинства сегодняшних выпускников-инженеров. Главными проблемами считают то, что обучение идет на основе физически и морально устаревшего оборудования, что средний возраст профессорско-преподавательского состава приближается к пенсионному, что используемые образовательные программы оторваны от реальных потребностей бизнеса, что студенты не имеют опыта решения реальных, практических задач. В результате при сохраняющемся дефиците инженерных кадров, по данным Росстата, только 35% выпускников-инженеров идут работать по специальности.

В этом контексте внимание Кремля к проблеме подготовки инженерных кадров более чем своевременно. Россия должна выйти из кризиса не только с модернизированной технологической базой и набором перспективных инновационных проектов, но и с качественно новым научным и инженерно-техническим персоналом. Чтобы не наломать дров, стоит присмотреться к нашим соседям по планете, сделавшим вопрос подготовки инженерно-технических кадров приоритетным раньше нас.

Опомнившийся лидер

Обеспечение устойчивой подпитки квалифицированными инженерно-техническими кадрами новой волны НТР сегодня входит в число важнейших стратегических приоритетов для полиси-мейкеров тех стран, которые либо уже активно участвуют в глобальной инновационной гонке преследования, либо вплотную приблизились к признанным лидерам хайтека.

Причем все более заметную роль в кадровой политике начинает играть демографический фактор: в то время как промышленно развитые страны Запада в последние годы по большей части озабочены выработкой разнообразных механизмов компенсации постепенно растущего дефицита «свежей крови» (а ее не хватает, разумеется, не только для пополнения рядов ИТР), наиболее динамичные страны третьего мира с быстрорастущим и к тому же в основной своей массе очень молодым населением рассчитывают в полной мере воспользоваться этим конкурентным преимуществом.

Для иллюстрации достаточно, например, упомянуть, что на долю двух государств-миллиардеров, Китая и Индии, в 2007 году уже приходилось около 31% от общей численности научно-технического персонала в мире, тогда как всего тремя годами ранее эта доля составляла 19%.

Прекрасно осознавая нависшую над западной цивилизацией кадровую угрозу, в ее главном оплоте, Соединенных Штатах, лихорадочно прикидывают возможные направления ответного удара. В 2005 году 15 ведущих общественных бизнес-сообществ США объединились в неформальную коалицию «Реализуя потенциал Америки» (Tapping America’s Potential, TAP). Основная заявленная задача этого объединения более чем очевидна – поиск мер и механизмов, которые позволят США сохранить свое мировое научно-технологическое лидерство. Но, что показательно, в качестве главного среднесрочного ориентира коалиция TAP выдвинула цель «общего удвоения к 2015 году, примерно с 200 тысяч человек в начале прошлого десятилетия до 400 тысяч, числа выпускников американских вузов со степенями бакалавров по STEM-специальностям» (эта популярная на Западе аббревиатура образовалась от первых букв четырех ее базовых составляющих – Science, Technology, Engineering and Mathematics).

Авторы доклада TAP «Образование для сохранения инновационной инициативы» отмечают, что «высокообразованные технические специалисты – важнейшее дифференцирующее звено в глобальной экономической конкуренции», и ставят в пример своим неповоротливым соотечественникам азиатскую тройку – Китай, Индию и Южную Корею, где число выпускников вузов по естественнонаучным и инженерным дисциплинам растет регулярно и намного более быстрыми темпами (скажем, в одной Южной Корее в настоящее время ежегодно выпускается уже около 200 тыс. бакалавров и магистров по линии STEM, то есть практически столько же, сколько в США).

Сюда же можно присовокупить одну из характерных критических констатаций специального доклада 2005 года комитета по оценке потенциала инженерно-технических исследований в США Национальной инженерной академии: «Несмотря на существенно выросшие объемы федерального финансирования научных исследований за последние четверть века, бОльшая часть этого прироста оказалась сфокусирована на поддержке life sciences – около двух третей федерального бюджета США приходится на финансирование академических R&D в этих областях. Скажем, в 2002-м финансовом году 45% этих фондов было направлено на поддержку различных медицинских вузов (колледжей). В то же время, по данным Национального научного фонда (NSF), федеральное финансирование исследований в прочих научных и инженерных областях на протяжении последних двух десятилетий практически не росло».

Кроме того, эксперты Национальной инженерной академии высказывают серьезную озабоченность тем, что «тогда как в Китае и Японии на долю естественнонаучных и инженерно-технических дисциплин приходится более двух третей от общего числа обладателей степеней бакалавров, а тот же средний показатель по 25 странам ЕС – 36%, в США бакалавров по STEM-специальностям только 24%. И этот разрыв еще больше для обладателей докторских степеней (Ph. D.)».

Отдельная тема для беспокойства американских исследователей кадровой проблемы – необходимость скорейшей либерализации иммиграционного законодательства США (на протяжении 2000-х оно лишь ужесточалось): высококвалифицированные профессионалы, родившиеся за пределами США, особенно те из них, кто закончил американские университеты, на протяжении многих десятилетий являются одним из главных конкурентных преимуществ США. Так, по данным за 2007 год, студенты-иностранцы составляли 39% от общего числа выпускников-магистров инженерно-технических специальностей американских вузов и 60% – от общего числа обладателей степеней Ph. D. Поэтому, по мнению авторов упоминавшегося выше доклада TAP, «необходимо всячески стимулировать их дальнейший приток и предоставлять им перспективные рабочие места внутри страны, а не посылать их после окончания обучения обратно домой, чтобы они у себя на родине работали против американских компаний». Между тем, согласно одному из исследований, проведенных в 2006 году, лишь около 50% иностранных студентов, получивших бакалаврские и магистерские степени в США, остаются работать в Америке, тогда как в середине 1980-х таковых было 70–80%.

В списке общих рекомендаций для исправления ситуации, сформулированном коалицией TAP, присутствуют такие знакомые идеи, как усиление мотивации американских школьников и студентов к выбору ими естественнонаучных и инженерных специальностей (STEM), резкое улучшение качества школьного образования по естественным наукам и математике (особенно больная тема в США, которые, согласно различным международным рейтингам, плетутся в самом хвосте стран ОЭСР по уровню научных знаний школьников), необходимость радикальных мер борьбы с острой нехваткой квалифицированных школьных учителей по естественным наукам и математике, в том числе путем повышения их зарплат, разработки разнообразных программ финансового стимулирования одаренных студентов по STEM (грантов, стипендий и т.п.), активного вовлечения частного бизнеса во взаимодействие с университетами и техническими колледжами.

Однако в промежуточном докладе TAP 2008 года констатируется: темпы роста числа STEM-выпускников американских вузов за 2002–2006 годы очень незначительны (всего 225 тыс. бакалавров по итогам 2006 года), и до заявленных коалицией ориентиров на 2015 год пока еще очень далеко, причем эксперты этой организации также признают, что почти по всему набору предложенных ими тремя годами ранее мер «пока либо достигнут небольшой прогресс, либо вообще ничего не сделано».

Европе не хватает элитных втузов

Схожая озабоченность текущей ситуацией с подготовкой и обучением инженерно-технических кадров наблюдается и в «старой» Европе (прежде всего в странах – лидерах предшествующих волн НТП – Великобритании, Германии, Франции).

Так, в середине прошлого десятилетия Королевская инженерная академия (The Royal Academy of Engineering) Великобритании создала специальную рабочую группу «Инженерное образование для XXI века» для всестороннего изучения этой проблемы и разработки комплексных мер и рекомендаций по перелому негативных трендов.

Эта рабочая группа констатировала затянувшуюся стагнацию в сфере обучения и выпуска ИТР в стране: «В период с 1994-го по 2004 год число выпускников инженерных специальностей в британских университетах сохранялось на статическом уровне 24,5 тыс. человек за год. Более того, по окончании учебы менее половины этих выпускников продолжили работать по специальности».

Кроме того, эксперты Королевской инженерной академии Великобритании признали, что на протяжении многих лет имеет место серьезное недофинансирование инженерных программ обучения в национальных университетах, что чрезмерное внимание руководства большинства вузов к вопросам получения финансирования и ранжирования в рейтингах негативно сказывается на общем качестве обучения естественно-научным и инженерным дисциплинам и что университетским курсам обучения будущих инженеров и технологов явно не хватает практического наполнения для того, чтобы знания и навыки выпускников полнее удовлетворяли реальным требованиям промышленности и корпоративного сектора.

Среди предложенных ими идей – придание процессу аккредитации инженерных и технических программ в вузах проактивного характера с упором на постоянное совершенствование и «апгрейд» содержания этих программ и курсов, разработка комплекса мер по повышению престижа инженерно-технических профессий в обществе и стимулированию интереса британских школьников к выбору инженерно-технической специализации; наконец, по мнению «королевских академиков», иностранным выпускникам инженерных вузов Великобритании необходимо предоставлять право работы в стране на длительный срок – не менее пяти лет после окончания учебы.

В случае же если необходимые меры не будут приняты в должном объеме, уже в течение ближайшего десятилетия в стране, по мнению академии, возникнет острая нехватка высококвалифицированных ИТР. В частности, наметившийся дефицит инженерно-технических кадров по таким направлениям, как гражданское строительство, электротехника и электромашиностроение, электронная техника, системное проектирование и ИКТ, был отмечен в результате отдельного специального анкетного опроса топ-менеджеров нескольких тысяч британских инжиниринговых компаний, проведенного экспертами академии несколько лет назад.

Подобные исследования проводились и в ряде других стран Западной Европы, и их выводы и рекомендации на удивление схожи.

Одно из недавних общеевропейских решений, призванных хоть как-то переломить затянувшийся негативный тренд, – создание Европейского технологического института (European Institute of Technology, EIT), который в идеале должен стать наиболее авторитетным учреждением, предоставляющим общие рекомендации как по разработке единых программ подготовки и обучения инженерно-технических кадров в Европе, так и по осуществлению таких программ на уровне отдельных стран – членов ЕС (одно из возможных направлений дальнейшего развития, обсуждаемое в недрах ЕС, – создание на базе EIT нового кластера элитных европейских университетов).

Догоняющая Азия

В отличие от стареющих экономик Запада страны – лидеры третьего мира, Китай и Индия, располагают как минимум одним заметным преимуществом: им не приходится беспокоиться о нехватке собственных «мозгов и рук». Той же Индии за последние несколько десятилетий удалось добиться весьма впечатляющих темпов роста числа новых студентов технических вузов: только с 1995-го по 2005 год оно выросло почти в шесть раз и составило 570 тыс. человек.

Впрочем, аналитики этих двух новых экономических гигантов прекрасно понимают, что за счет одного лишь количественного фактора быстро компенсировать серьезное отставание от США и Co. в научно-технологической сфере им не удастся. Так, по мнению д-ра Рамы Рао из международного исследовательского центра ARCI в Хайдерабаде, несмотря на внешнее великолепие достигнутых цифровых результатов, говорить о высоком качестве профессиональных умений и навыков молодых индийских инженеров и технологов пока явно не приходится: скажем, в то время как общее количество индийских бакалавров по техспециальностям составило в 2005 году 225 тыс. человек, магистерские степени в том же году получило менее 10 тыс., а докторские – менее тысячи (в частности, Рао оценивает текущую потенциальную нехватку обладателей инженерно-технических Ph.D. в Индии в 30 тыс. человек).

Кроме того, как отмечает индийский эксперт, серьезной исследовательской деятельностью занимаются лишь в 15–20 технических вузах страны, тогда как общее их число составляет почти полторы тысячи. Наконец, налицо и сильный региональный дисбаланс: около 70% учащихся вузов по инженерно-техническим специальностям сконцентрировано в четырех южных штатах Индии.

В свою очередь, коллега Рао д-р Дамодар Ачарья из Всеиндийского совета по техническому образованию (AICTE, Нью-Дели) обращает внимание еще и на дисциплинарный перекос: 70% учащихся технических вузов Индии специализируются по двум самым модным направлениям – электроника и computer sciences, а на все остальные, «традиционные» виды инженерного искусства, приходится лишь 30%.

Приведем также данные Ачарьи относительно среднего уровня подготовки молодых инженерно-технических кадров в индийских вузах: лишь треть выпускников обладает уровнем знаний и умений, которые устраивают иностранных рекрутеров; еще около трети находят себе работу в индийских компаниях, а оставшаяся треть вообще остается без работы по специальности.

В то же время нельзя забывать, что весьма значительная часть наиболее одаренных молодых индийских технарей получает возможность продолжить свое профессиональное образование и карьеру за рубежом, прежде всего в США. В частности, показательно, что 26% от общего числа новых «иммигрантских» технологических стартапов в Соединенных Штатах за период с 1995 по 2005 год было создано именно выходцами из Индии.

Еще более впечатляют цифровые показатели кадрового резерва ИТР в Китае: в 2005 году вузы КНР выпустили более 500 тыс. молодых спецов инженерного профиля. Тем не менее сами китайцы пока тоже весьма сдержанно оценивают свои среднесрочные перспективы на мировых рынках высокотехнологичной продукции и не склонны впадать в эйфорию от того, что обладают столь колоссальными людскими ресурсами для грядущего инновационного прорыва.

В 2010 году Китайская академия наук (КАН) опубликовала стратегический доклад «Наука и технологии в Китае: дорожная карта-2050» (столь далекий прицел его авторов не может не внушать уважения, причем помимо итоговых вех к 2050 году детально обозначены и промежуточные приоритеты, и задачи научно-технического развития Китая к 2020, 2030 и 2035 годам). В этом докладе, в частности, самокритично признается: «Мы должны полностью отдавать себе отчет в том, что инновационный потенциал Китая и его организационные механизмы пока очень далеки от того, чтобы достойно ответить на вызовы новой НТР и осуществить полномасштабную модернизацию. Об этом свидетельствует целый ряд факторов. Так, Китай испытывает сильный дефицит собственных научных инноваций, причем в целом ряде исследовательских направлений, на которых наиболее вероятен будущий научно-технологический прорыв, Китай выступает лишь только в роли «догоняющего лидеров».

Более того, практически ни одно из передовых научных направлений или новых теорий не было инициировано или разработано китайцами. Китай до сих пор находится в большой зависимости от других мировых держав в сфере ключевых технологий – очень велика доля импорта важнейших технологий, а создание собственных стратегических высоких технологий идет очень медленно. Наконец, принципиальная задача создания науки и технологии с «китайскими особенностями» так и не была решена, вклад науки и технологии в общее экономическое развитие страны по-прежнему недостаточен, а существующая система «макроуправления» наукой и техникой не позволяет проявлять самостоятельность и инициативу институтам и учреждениям и сдерживает развитие национальной инновационной системы». Не правда ли, знакомая ситуация?

Не оставлены без внимания в «Дорожной карте-2050» и собственно кадровые проблемы: «структура людских ресурсов в Китае отличается иррациональностью: ощущается сильная нехватка крупных ученых, элитных инженеров и высококвалифицированных технологов, равно как и просто квалифицированных инженеров на предприятиях»; «институциональные барьеры препятствуют эффективному перетоку мозгов»; «китайская образовательная система не в состоянии обеспечить растущий спрос на квалифицированный персонал» и т.д.

Чтобы исправить эту ситуацию и выйти на «широкую дорогу научно-технического развития с национальными особенностями, Китаю необходимо осуществить стратегическую трансформацию от процесса имитации к процессу инноваций», что, в свою очередь, требует принятия широкого комплекса мер по «культивации и стимулированию роста концентрации инновационных талантов».

Этот набор базовых мер, предлагаемый КАН, в принципе достаточно стандартен и почти полностью может быть использован в России: массовое взращивание элитарных ученых и инженеров, в том числе через создание специальных национальных центров подготовки научно-технических талантов; массовая подготовка и переподготовка квалифицированных инженеров и технологов для индустрии (прежде всего через синергетическое партнерство промышленных компаний и академических институтов); выращивание молодых талантов на базе ускоренной реформы и модернизации образовательной системы; снятие различных институциональных барьеров для обеспечения эффективного «перетока мозгов» между различными регионами и отраслями и т. д.

Примечательна в этом длинном перечне так называемая Программа тысячи талантов (Thousand-talent Program), реализация которой была начата в 2008 году (с условным сроком действия 5–10 лет). Основной упор в этой программе делается на активное привлечение различными материальными бонусами большого числа «выдающихся талантов» и целых инновационных команд из-за рубежа для подъема высокотехнологичного бизнеса в Китае, в том числе для работы над ключевыми национальными инновационными программами (как в гослабораториях и институтах, так и в частных фирмах, а также внутри различных зон развития и научно-технологических парков).

Наконец, нельзя в который уже раз не напомнить и об усилиях руководства страны по репатриации этнических китайцев – ученых и инженеров – на историческую родину. На этом кадровом направлении Китай может дать большую фору всем прочим странам мира. Пожалуй, здесь достаточно лишь привести официальную статистику: в 2009 году репатрианты составляли 81% от общего состава Китайской академии наук и 54% – в списке членов Китайской инженерной академии; кроме того, бывшие эмигранты занимали руководящие должности в 72% ключевых национальных проектов.

Выводы для России

К чему из опыта наших конкурентов стоит присмотреться особенно внимательно? Ниже мы предлагаем наш перечень первоочередных мер, который, естественно, можно расширить.

Первое. Стимулирование общественного интереса к инженерной профессии, воссоздание ее былого имиджа и престижности (причем достаточно очевидно, что это должно идти в связке с мерами по поднятию авторитета ученых-исследователей). Необходимо возрождение хорошо забытых с советских времен механизмов массового вовлечения молодежи в креативный процесс – реанимация с соответствующими поправками на новые требования времени движения НТТМ, создание разветвленной системы технических лицеев (параллельно с реанимацией современных аналогов ПТУ). Безусловно, здесь также очень важна финансовая сторона вопроса – повышая престиж профессии, нельзя обойтись без существенного повышения среднего уровня оплаты труда ее обладателей.

Лучшие учебные заведения (как университеты, так и лицеи), готовящие высококлассных инженеров, должны стать элитными, как это было в СССР, а сегодня имеет место в Великобритании, Германии, США, Японии или Китае.

Не обойтись без массовой стажировки будущих инженеров в лучших технологических компаниях мира (здесь для нас, в который уже раз, лучший пример для подражания – опять-таки Индия и Китай, которые отправляют учиться своих молодых студентов и недавних выпускников инженерно-технических вузов уму-разуму за рубеж на порядок больше в процентном пересчете по сравнению с прочими странами мира).

Необходимо также резко активизировать процесс вовлечения в подготовку инженеров отечественного частного бизнеса, а также предусмотреть многоуровневое ДПО (дополнительное профессиональное образование) для инженеров, пожелавших получить предпринимательские компетенции (возможна и обратная схема – предприниматель с экономическим бэкграундом получает базовые технологические знания через систему соответствующего ДПО).

Следует также особо обратить внимание на одну из приоритетных рекомендаций экспертов Национальной инженерной академии США властям: массовое создание и тиражирование на базе кампусов исследовательских университетов мультидисциплинарных инновационных центров или институтов (Multidisciplinary discovery-innovation institutes) для ускоренного преобразования фундаментальных научных открытий в технологические инновации, причем базовое финансирование таких центров должно предоставляться на долгосрочной основе из государственного (федерального) бюджета.

В наших условиях этот процесс можно было бы стимулировать путем активного объединения творческих усилий университетов и прикладных и отраслевых НИИ из числа выживших и нашедших себя в новых экономических условиях (один из недавних успешных примеров такого сотрудничества – союз Нижегородского университета и Института прикладной физики; см. «Наследники Мандельштама», «Эксперт» № 34 за 2010 год). Другой вариант – создание полноценных инжиниринговых структур при профильных университетах. Об этом мы тоже писали на страницах «Эксперта» (см. «Спецовка для храма науки», № 2 за 2011 год). Реализуемое ныне 218-е постановление правительства – правильный шаг именно в этом направлении.

У тех же американцев, по-видимому, имеет смысл перенять и целый ряд базовых элементов системы независимой сертификации инженерных кадров, которая убедительно доказывает свою эффективность на протяжении последних нескольких десятилетий. Одним из механизмов этого может стать создание союза или общества инженеров России.

Возможно, тоже по аналогии с американской образовательной схемой, следует предусмотреть «раздвоение» карьерной траектории после технического бакалавриата на инженера и технолога: быть технологом тоже должно быть престижно (все-таки высшее образование), но настоящей технократической элитой становятся только инженеры.

Что же касается наших китайских товарищей (причем не только из континентального Китая, но и с того же Тайваня), у них следует прежде всего поучиться выстраиванию грамотной и последовательной политики массовой репатриации научно-технической диаспоры. Если не по своей общей численности, то хотя бы по общему уровню качества наши ученые и инженеры, оказавшиеся за пределами России, едва ли сегодня уступают тем же китайским коллегам, и их потенциальный вклад в процесс построения национальной инновационной экономики может и должен оказаться значимым.